Здесь представлено четыре статьи, в разное время опубликованные в Воронежской прессе:
Если рождён художником.
Текст статьи можно скачать в
формате .doc
Для себя
из круга воронежских художников живописца Дмитрия Фисунова я выделила
довольно давно. Сначала отмечала его работы, как просто узнаваемые: фисуновская
рука (тогда казалось, что только рука) проступала на всякой коллективной
выставке как нечто штучное. Надо сказать, не слишком меня трогавшее: думалось,
художник манерный и декоративный. На грани, знаете ли, псевдо- и квази-.
И, стало быть, без почвы и судьбы. К своему удо-вольствию, весьма скоро
я поняла, что ошибаюсь.
Дмитрий доказательно
и упорно предлагал зрителю особый свой мир, определенный и неожиданный.
И предла-гать продолжает, что ценно - умению оставаться в искусстве собой,
да и в жизни, не научишься. Оно - данность, верный, а то и родовой признак
Личности, не обязательно творческой. А уж колее последнее в наличии -
речь о со-стоявшемся художнике вести более чем правомочно.
Сегодня возможность убедиться в этом есть у любого воронежца - достаточно
зайти в кофейню на улице Кирова, у цирка. По стенам развешаны полотна
Фисунова - пятнадцать работ, позволяющих прочувствовать ту мироощущенческую
систему ав-тора, которая и творит его именной мир. Мне кажется, в мире
этом есть место бессознательному, не имеющему названия и предметности,
но очень явнму для любого нетупого, интуитивно развитого человека. «Мне
тоже кажется, что иногда я могу тронуть некую потусторонность, которая
незримо присутствует на земле, - слышу и от Дмитрия. - Сны это, инстинкты,
страхи, архетипы - не знаю. Какие-то соприкосновения с иной реальностью…»
Дима рассказал, откуда что пришло. Рисовал он всегда, и вопрос «кем быть?»
ни в каком возрасте его не доставал. «Изна-чально знал, что я художник
и никто другой». При том «с самого начала очень повезло. Поступил в художественную
школу, где познакомился с Евгенией Михайловной Романовской. Это была удивительная
женщина, которая даровала главное – отношение к искусству. Вот она-то,
оставаясь романтиком до конца дней, жила в своем мире. Более, конечно,
устойчивом ко всяким бурям и переменам, чем мир внешний. Этот «свой» мир
всегда с тобой, что бы ни происходило - такая надежная защита. Евгения
Ми-хайловна ничего не навязывала: все объяснялось через отношение к работе,
подсказку, восхищение. Причем восхищение, не до-ходящее до восторга, -
это было удивление, и удивление искреннее. Помню, я написал замок лет
в 12-13, она посмотрела и ска-зала: «Какой прекрасный замок, как бы я
хотела в нем жить!» То есть звучали какие-то фразы, которые накапливались,
как в копилке, и исподволь формировали отношение к искусству. К особому
восприятию мира. И постепенно в обыденных вещах я стал замечать что-то
необычное».
«Что-то необычное» теперь естественным образом вживлено в работы Дмитрия
Фисунова. У него даже просто пейзаж - не просто пейзаж. Он полифоничен,
нездешне красив – и натура при том не потеряна… Я, по-моему, знаю природу
такого явле-ния: Фисунов ведь еще и бард. Музыкальной организации товарищ.
С песнями его я знакома хуже, чем с картинами, но сам Ди-ма считает, что
и то, и другое сосуществует в нем на равных. «Мне кажется, здесь все совершенно
органично. Чего-то в живо-писи не хватает - у меня рождается песня. Запросто;
хотя очень много загадок в том, как появляются стихи и мелодии. Потом
я, правда, анализирую и понимаю, откуда взялась песня. Есть рецепт, продаю:
нужны обязательно какие-то серьезные пережива-ния. Желательно личного
плана - с кем-то расстался, что-то потерял. А потом уже на эти переживания
накладывается твой вы-мысел, и все вместе смотрится подлинным. Потому
что та крупица правды, на которую можно нанизать все, что угодно - она
абсолютно убедительна. Поскольку тобой пережита. В живописи - то же самое».
Дальше я слышу историю создания одной из самых эффектных из экспонирующихся
работ: по красивой лесной дороге грациозная четверка белых лошадей несет
золотую карету. «Проходил в прошлом году это место под Рамонью, и настолько
торжественной в тот момент природа была – солнце, облака, цвет неба, листьев,
настолько все сочеталось, что я представил, увидел просто этот сюжет».
Такой вот художник – сам себе режиссер. Фантазия не ради фантазии, но
– изысканная надстройка на базисе действительности, данной в ощущениях.
Моя любимая из фисуновских работ в кофейне тоже представлена. Только простора
ей там маловато: звучит эта крупнога-баритная вещь при всей своей глуховатой,
темной тональности мощно и требует пространства. Чтобы его заполнить.
«Ночь на Ивана Купалу» называется, столько состояний и действий, как внешних,
так и внутренних, передает, столько тонких чувствен-ных перемещений, -
часами рассматривать можно. Собственно, не мое это открытие: Дима рассказал,
что вначале сделал ма-ленький вариант «Купалы» - эта работа получила признание
в столице и даже попала в Манеж.
- Узнаваемость самого подхода к письму, почерк, явленный хотя бы в выборе
палитры – эдакая черная экспрессия – это от ума? Из желания отличаться
от остальных?
- Это просто отображение того, что внутри. Я могу писать в разных колоритах
– есть совершенно светлые работы. Так что выделиться почерком самоцелью
не является. И являться не может в принципе – я говорю о нормальном художнике,
который честно стремится постичь истину, а не поиметь коммерческий успех.
Истина у каждого художника своя, и на пути к ней может проявиться самобытность,
а может и не проявиться. Человек и художник в частности, устроен так,
как он устроен, и отличается ли он от других – этим уже наверху распоряжаются…
По-моему, на Фисунова сверху смотрят благосклонно. Сглазить не боюсь:
если человек рожден художником – это навсе-гда.
Анна Жидких.
Секреты творчества
кентавра.
Текст статьи можно скачать в
формате .doc
Полулюди, полукони, древние мифологические
персонажи - кентавры - всегда поражали воображение людей творческих своей
двойственной природой, таящей немало загадок. Но не менее загадочны судьбы
вполне реальных творцов, проявляющих себя одинаково ярко в разных сферах
искусства. Дмитрий Фисунов - личность уникальная. Художник, поэт, автор
и исполнитель самобытных песен, каждая из которых напоминает маленький
спектакль. Он настолько артистичен, так легко перевоплощается в своих
персонажей, что вполне мог бы работать пародистом. Ему аплодировали на
знаменитом Грушинском фестивале, на фестивалях авторской песни в Ялте
и Твери, Рязани и Курске, в Старом Осколе, а также на нашем местном «Парусе
надежды».
Картины Дмитрия, продолжающие традиции русской академической школы и в
то же время наполненные особой романтикой язычества, не раз выставлялись
в Воронеже и Москве. Посетители ресторана «Пушкин» могут лицезреть здесь
прямо на стенах его полотна портреты Гончаровой и Олениной, Давыдова и
Жуковского, а также лирические виды Летнего сада и Михайловского. Посвятив
живописи всю сознательную жизнь, Дмитрий Фисунов только несколько лет
назад стал официальным членом воронежского отделения Союза художников.
Это позволило ему уйти в свободное плавание по волнам творчества. Или
лучше назвать фисуновские опыты вольными скачками по поэтическим степям
и лесам?..
Беседа с людьми, которые постоянно фонтанируют идеями, захлестывает вас
своими волнами. Поэтому приходится ограничить эти всплески «берегами»
отдельных вопросов. Предоставим возможность Дмитрию Фисунову высказаться
об искусстве, о времени и о себе.
Дмитрий, что для тебя самое важное
в живописном творчестве?
- Важно, чтобы человек правильно излагал свои мысли, не коверкая слов.
Такой же язык существует и в живописи. Он универсален, как язык мимики
и жестов: всем понятны радость или грусть, свет или тень, красивое или
уродливое. Я стараюсь быть откровенным, ведь себя нельзя обмануть. Можно
обмануть заказчика, прессу, даже судьбу - всех, кроме себя. В живописи
важен критический подход к своему творчеству: если чувствуешь, что где-то
не дотянул, значит, ты не удовлетворен своими результатами и у тебя есть
возможность расти. Расти надо как можно дольше, желательно до конца дней.
- У тебя есть кумиры в изобразительном искусстве?
- У нас великое русское искусство за плечами. С 30-к годов XIX века, когда
начал работать Федотов, и до начала прошлого века. «Мирискусники», русский
модерн величайший - один из самых крутых модернов в мире. В советское
время был довольно большой пробел, который заполнили Пластов, Щербаков,
Грицай, Грабарь. Канва никуда не делась, она передавалась из поколения
в поколение. Но, как говорил Грабарь, «все советское искусство - дерьмо
по сравнению с великим русский искусством, и мое - тоже». Он это сказал
в начале 50-х годов, когда еще был жив Сталин. Грабарь был замечательным
исследователем, он открыл нам иконы. И живопись у него шикарная - свободный,
раскованный импрессионизм.
- Художник может свободно выражать себя в любом жанре и в любом стиле.
А ты можешь по картине определить характер ее автора?
- В любой работе, независимо от его желания, можно сразу рассмотреть,
насколько художник умен, насколько он образован и талантлив. По живописи
можно многое рассказать о его личности, потому что в каждую работу художник
вкладывает часть себя. Что бы ты ни писал, все равно получится автопортрет.
Напишешь стаканчик: если мутное стекло - значит, такой и есть человечек.
А если прозрачное, звонкое стекло, с таким блеском тициановским - значит,
и человек чистый, открытый.
- Возможно ли сейчас чистое искусство, когда многие художники пишут
коммерческие работы, раскручивают свои имена?
- Думаю, всегда есть художники, которые стремятся постичь истину, и те,
кто хочет раскрутиться любыми средствами. Честные художники счастливы
тем, что они имеют не в плане финансов, а в плане тех знаний, тех истин,
которые они познают. Это большая благодать, но и большое несчастье для
окружающих, потому что на орбиту выходят совсем другие ценности, и многим
людям эти художники кажутся чудаками, какими-то нелепыми созданиями. Но
если бы кто-нибудь из обывателей дотронулся хотя бы до краешка той истины,
которой владеют чудаки, они бы изменили свое мнение.
- Как тебе удается сочетать живопись и музыку?
- Скорее, нужно говорить о песенно-поэтическом направлении. Это все живет
во мне органично. Бывает, что песни и картины рождаются параллельно. Например,
сначала я написал картину «Менестрель», а потом песню на эту тему. Когда
появляется желание написать песню, оно становится неотступным. Это как
болезнь. Потом, когда песня уже написана, можно посмотреть на это со стороны,
что-то поправить.
- У тебя есть два песенных альбома. В чем изюминка каждого из них?
- Первый альбом «На Большой Дворянской» вышел в 1997 году. Это цикл песен
о старом Воронеже, в нем есть и романсы, и вальсы, и блюзы. Много в нем
прикольных игровых песен, написанных от имени каких-то персонажей: пьяного
гусара, штабс-капитана, купца на катере. Там есть очень интересная песня
«Пьяный апрель»: подвыпивший мужичок разъезжает в коляске и прячет подснежник
в кафтан, который он вот-вот пропьет. А второй альбом - «Возвращение»
- появился в 1999 году. В нем почти нет ролевых песен. Хотелось чего-то
нового, поэтому в его записи использован синтезатор, музыкальные эффекты.
К сожалению, это оказалось лишним. Гораздо лучше живое звучание гитары,
саксофона. Если я буду записывать третий альбом, он так и будет называться:
«Гитара и голос». Сам по себе голос - это богатейший инструмент, который
может передавать миллионы оттенков. А гитара - это отдельное существо,
она может звучать как целый оркестр. Некоторые профессиональные гитаристы
могут выдавать просто фантастические пассажи, которые напоминают человеческие
голоса.
- Дима, некоторые сравнивают гитару с женской фигурой. А женщины,
любовь тебя вдохновляют на творчество?
- Конечно, если живой остаешься. Когда серьезно любишь человека, это приносит
страдания: не зря придумана рифма «любовь – кровь». Иногда любовь тебя
возносит высоко, а может и затоптать. Как повезет. Я не знаю ни одного
серьезного художника, который не испытал бы глубокого чувства хотя бы
раз в жизни. Можно сломать голову, но ты никогда не поймешь, почему ты
любишь того, кто не достоин твоей любви, или того, кто не любит тебя.
Как сказал Александр Сергеевич, единственные слова, которые стоит произносить
на смертном одре, когда рядом соберутся твои близкие: «Друзья мои, я любил!»
Это не значит - я любил эту женщину. В этом, скорее, сакральный смысл:
я любил Бога в этой женщине. Все виды искусства – литература, живопись,
музыка – это проявление любви.
Мария Федоринина.
Те же и Фисунов.
Текст статьи можно скачать в
формате .doc
В выставочном зале на Кирова работает в эти дни выставка
живописи и графики членов Союза ху-дожников. Анализировать ее и легко,
и сложно одновременно, но своими глазами увидеть стоит.
Я, уже сделавшая это, в целом оценила бы уровень представленных произведений
как очень средний. Фамилии авторов работ, которые хуже и лучше сей мертворожденной
усредненности, называть не вижу смысла – а то повторяться придется. А
вот про полотно, остановившее внимание впервые, скажу с удо-вольствием.
Имею в виду «Ночь на Ивана Купалу», написанную живописцем Дмитрием Фисуновым.
Позитивному восприятию этой вещи способствовал, видимо, еще и эффект неожиданности:
я прежде видела работы Фисунова и, отмечая некую их необычность, образность,
в восторг тем не менее не прихо-дила. А тут вдруг… Впрочем, не о восторге
речь и сейчас: я просто усмотрела другого живописца. Не но-вого (манера
письма сохранена, мироощущение – тоже), а – проясненного и в мысли, и
в деталях ее пода-чи. Глубокого человека увидела. Картина Дмитрия по-хорошему
странная, завораживающая; эдакая кон-центрированная панорама историко-художественного
бытия в оригинальном преломлении авторского чув-ствования, переданного,
в основном, колоритом изображения. Панорама, звучащая – при всей многонасе-ленности
– почти интимно, хотя и на всю Вселенную. Будто – сквозь времена. Хочется
поздравить автора – от всей души…
Конечно, приятие или неприятие любого художественного произведения - дело
вкуса. Не исключаю, что кому-то понравятся другие, более традиционно решенные
экспонаты выставки – портреты и натюр-морты некоторых ее участников. С
пейзажами, по-моему, сложнее…
Надо отметить, что директор Выставочного зала назвал выставку экстренной,
сочиненной исключительно с тем, чтобы зал, оказавшийся на время не задействованным,
не пустовал. Похвально, что ж: летом у горожан выбор места проведения
культурного досуга небогат. А сами художники (может, я утопистка?) при
помощи подобных выставок, ни и чему не приуроченных, могут трезво оценить
свои достижения, сравнивая их с трудами более продвинутых товарищей по
творческому цеху.
Анна Жидких.
Русалочьи Сны.
Текст статьи можно скачать в
формате .doc
Дети
XXI века: «Клинское», «клёво», «мерс...» и что ещё Вас интересует? Кто-нибудь
помнит, что всех наших предков с древнейших времён называли «русичами»?
Имели мы свой язык, свою отличную от всего мира культуру и своих богов;
до тех пор, пока не захотели в Империю - с византийской ветвью ромеев
породниться (где они сейчас сердечные). И свергли древних Богов. Запылали
капища в заповедных рощах. Перестал цвести папоротник на священную ночь.
Боги домашнего очага превратились в домовых, а лесные владыки запаршивели
и доживают свои тысячелетия в урманах и оврагах, в образах леших и кикимор.
Даже царь Кощей и Змей Горыныч уже вытеснены с книжных полок и из мультфильмов.
Всё - конец бе-рендеям? ан нет. Есть в старом степенном российском городе
Воронеж художник Фисунов Дмитрий. Что удивительно, и не старый ещё вовсе,
но мудр и лукав, как дракон. На многих его полотнах вполне закономерная
христианская тематика ведёт драматическую дуэль с душою отпетого язычника.
Слава тебе Всевышний, что давно нет инквизиции, а то гореть бы бедолаге,
не дожив до пенсионных лет. Что интересно, тончайшая прописная техника
его живописи «усугублена» великолепной, (на уровне Фидия) анатомически
точной подачей обнажённой натуры. В сопоставлении с современным псевдо
-авангардным неряшеством и непрофессионализмом многих и многих наших «гениев»,
его техника даже ошеломляет. За одну только лирическую эпопею Дмитрия
«Ночь на Ивана Купала» в былые времена ему присудили бы пансион от академии
художеств лет на пять в Италию. Особо интересный факт. В абсолютно всех
работах художника нельзя обнаружить следов поиска, новаторства и вымученного
компромисса с совестью в виде полупрозрачных цитат. Все его полотна по
девичьи чисты и оригинальны, как сон младенца, для которого каждый новый
день - откровение. Как пить дать, был в его роду в древности какой - нибудь
шаман. Только он мог передать своему потомку по генокоду пьянящие образы
танцующих в клубах утреннего тумана русалок или прыщевато - ехидный нос
бабы Яги, прогуливающей в лунную ночь своего задиру - кота, в лесной чащобе.
Ух, берегись кто не спрятался да заплутался в закоулках своей судьбы.
«Защекочут до икоты и на дно уволокут». Особняком стоят пейзажные работы
Дмитрия. Художник парит над природой, созерцая её как Бог, собою созданный
Эдем. Первый, второй, пятый план - волна за волною, сверху, снизу стекают
райские кущи живой, то зелёной, то пегой, то черно-синей листвы. Это
не растения, это ансамбли, так велик соблазн увидеть в скоплении веток
и стволов, многоярусные кулисы балетной сцены, в ожидании первых аккордов
драмы жизни. Закончена увертюра, акт первый Картина - «Рождество Христово».
(Что поделаешь, всё - таки мы уже более тысячи лет христиане). Но где
вы видели этот сложнейший сюжет без изображения главного действующего
лица - младенца Христа? На сцене жизни царя играет свита, а на полотне
художника три ангела - факелоносца, разносящие благую весть о рождестве
Сына Человеческого по миру.
Кто - то назовёт эту смесь идей и верований эклектикой. Как Сергей Трубецкой
отзывался о творениях Филона, гово-ря, что подобно Иакову при законных
супругах он не оставляет без внимания и наложниц. Имея при этом ввиду
и христианство и греческую философию. Но человеческий гений дал этому
явлению более ёмкое название - синкретизм. И оно развивается уже многие
и многие столетия, начиная от цитирования древних египетских папирусов
первосвященниками иудейскими и далее через Маниха, Заратустру, ко многим
и многим ещё не названным мыслителям. Наш автор из этой когорты. Ему дано
видеть нечто большее, за тонкой кисией своих образов, чем ритуал или религиозный
канон. Натура, как манифест (то есть чудо) бытия не отвергается в его
красочных видениях, а дополняется этической идеей. Но и эти два начала
не доминируют, а только создают предпосыл для проникновения во вселенское
подсознание, где сплетаются в единый сияющий луч все идеи и религии, возможно,
не только нашего мира. Иначе, чем объяснить наличие творческого начала
во всём бытии.
О.П.Калмыков
Московская галерея «Союз Творчество» представляет в эти летние августовские
дни художника Дмитрия Фисунова. Родился и живёт Дмитрий в городе Воронеже,
окончил Воронежское художественное училище. В своих художественных произведениях
использует образы - Русь Языческая. На выставке его работ будут присутствовать
все сказочные персонажи: «Сон лешего», «Баба Яга», «Ночь на Ивана Купала»
... У него даже простой пейзаж - не просто пейзаж, он полифоничен, не
здешне красив - и натура при этом не потеряна. Вторым призванием Дмитрия
является песенно-поэтическое творчество, где наш автор выступает как песенник,
выступающий, как участник фестиваля авторской песни, проходящий на Рождество
в городе Ялте, а также участник многих всероссийских художественных выставок
с 1999 года.